Николай Лычёв, Журнал «АГРО БИЗНЕС»
– Прогнозы урожая от «СовЭкона» часто более пессимистичны, чем официальные, которые обнародует Минсельхоз. Есть разница и в объемах площадей, которые будут засеяны яровыми. В чем причина этих расхождений – в разных методиках подсчета?
– Я не могу сказать, как Минсельхоз строит свои прогнозы. Хочу только заметить, что это ведомство не является исключительно аналитической организацией. Ведь ему, кроме обнародования прогнозов, нужно удерживать в нормальном состоянии зерновой и масличный рынки, а это сегодня нестабильные и часто труднопредсказуемые сегменты. И любое слово министра или других официальных лиц об объеме будущего урожая или грядущих ценах на зерно без преувеличения может стоить миллионы долларов игрокам рынка и государству. Нам и другим аналитикам в этом смысле проще: у нас нет политических задач, и мы можем говорить о рынке, каким мы его видим. Отсюда и «пессимизм», о котором вы говорите.
– В агрокомпаниях нам часто говорят, что прогнозы USDA нередко оказываются точнее отечественных данных.
– Отчасти это так. Конечно, с их технической вооруженностью наши центры и Минсельхоз соперничать не могут, поэтому зарубежные прогнозы американцев вне конкуренции. Однако я бы не сказал, что наши данные о российских урожаях менее точны, чем у USDA. Так, в сентябре 2005 г. мы давали «вилку» в 77–79 млн т зерна, а USDA заявлял, что урожай составит 80 млн т. Реально было собрано 78,2 млн т.
– В этом году из-за сильных морозов погибло много озимых – по январским данным федерального Минсельхоза, до 30%, позже говорилось о 25%. Вы согласны с этой оценкой?
– А вот это как раз один из тех случаев, когда «СовЭкон» давал менее консервативный прогноз – около 20% при общей площади сева озимых 13,7 млн га. Более поздняя, мартовская, оценка Росгидромета – 19–21%. Вы спросите, почему опять возникли расхождения, и у министерства более высокий процент гибели? Потому что зимой и в начале весны Минсельхозу необходимо было доказать, что положение АПК осложнилось. Я предлагаю относиться к этому с пониманием, тем более что сельское хозяйство действительно нуждается в дополнительной поддержке: негативную роль в гибели озимых сыграли даже не столько морозы, сколько сухая осень, что привело к задержке всходов и более слабому их развитию. А сельхозпроизводители в октябре 2005 – марте 2006 гг. оказались в сложном положении из-за снижения цен на маслосемена – наиболее доходный для них товар.
Я думаю, что итоговая гибель озимых составит около 2,5–3 млн га. Но министерство – это не частный аналитический центр. Оно, прежде всего по политическим причинам, не может заявить, что из-за этого в 2006 г. у нас вместе с яровыми будет 41 млн га, хотя в прошлом было 43,7. Поэтому Минсельхоз заявляет, что компенсирует недостающие озимые увеличением сева яровых до 34 млн га (в 2005 г. – 30,6 млн га). Тогда общая площадь посевов под урожай 2006 г. составит 44 млн га. Это соответствует прошлому году, а значит, позволяет прогнозировать схожий урожай.
– А насколько реален трехмиллионный рост площади яровых?
– Одно дело – поставить задачу, тем более политическую, а другое – добиться ее реализации. Мы не обсуждаем политику. Но давайте обратимся к фактам. В прошлом году их площадь была рекордно низкой – 30,6 млн га. А по статистике, последний раз 34 млн га яровых посеяли в 2002 г. Но произошли ли за это время положительные сдвиги в технической оснащенности АПК, улучшилась ли ситуация с семенами, удобрениями и другими, как раньше говорили, средствами материально-технического обеспечения? Ответ очевиден: стало только хуже. По данным того же Минсельхоза на 1 марта с. г., тракторов в хозяйствах стало меньше на 45,5 тыс. по сравнению с прошлым годом.
– Но можно ли делать выводы исходя из одного только количества техники?
– Cоотношение списанных и новых машин сейчас примерно 1:4. До 20% тракторов не смогут выполнять весенние полевые работы из-за изношенности, отсутствия запчастей и дороговизны ремонта.
Если в начале апреля сообщалось, что темп сева яровых опережает прошлогодний, то уже 18 апреля сев в сельхозпредприятиях отставал почти на 350 тыс. га. И чем дальше на север, где выше доля яровых, тем более существенным было отставание – причем, заметьте, отставание от неблагополучного 2005 г.
– Вы хотите сказать, что 34 млн га яровых в этом году не посеют?
– Нет. С учетом всех неблагоприятных факторов замечательным результатом будет 31 млн га. С учетом сохранившихся озимых общая площадь сева в лучшем случае будет 41,5 млн га против 43,7 млн га в 2005 г.
– Как это отразится на объеме нового урожая?
– Составляя прогнозы, мы учитываем не только гибель озимых, но и практически повсеместное плохое состояние сохранившихся. С учетом этих факторов недобор озимых может составить 9–11 млн т. Таким образом, в 2006 г. может быть собрано 67–72 млн т в хозяйствах всех категорий и в весе после доработки. Это при условии, что параметры формирования урожая в весенне-летний период будут близки к среднемноголетним. Если урожай сформируется при менее благоприятной ситуации, то хозяйства соберут меньше 67 млн т. С учетом природных факторов – сухая осень, морозная зима с большим количеством осадков и поздняя весна – такого сценария исключать нельзя. Критическим периодом формирования урожая озимых и становления всходов яровых станет конец мая – начало июня, тогда и можно будет давать более точный прогноз.
– Минсельхоз во второй половине апреля давал прогноз 72–73 млн т, то есть нижняя планка его данных в этот раз совпала с максимальным показателем, который предложил «СовЭкон».
– Официальный прогноз может оправдаться, если будут исключительно благоприятные погодные условия в течение всего периода формирования урожая – с апреля по август. Но вероятность этого становится все ниже. Неслучайно ведь уже в апреле сев яровых начал заметно отставать от прошлогоднего.
– Как изменятся переходящие запасы зерна по итогам этого сельхозгода?
– К 1 июля [начало 2006/2007 сельхозгода. – «АБ»] они составят 9,8 млн т (в прошлом году – 11,8 млн т). При этом мы войдем в новый зерновой год не только со сниженным запасом, но и с гораздо менее благоприятными видами на урожай.
– А также с более высокими ценами на зерно?
– Чтобы делать выводы, сравним ценовые тренды, взяв за пример пшеницу 3 класса в европейской России. В апреле 2005 г. она стоила 2,95 тыс. руб./т, в 20-х числах апреля 2006 г. – 3,7–3,9 тыс. руб./т. Определенные прогнозы сейчас давать преждевременно, но уже очевидно, что нас ждет заметное укрепление цен.
– При расчете размера переходящих запасов вы учитываете зерно, закупленное государством в ходе интервенционных торгов?
– Да, это примерно 1,5 млн т. Хорошо, что государство создало такой запас, чтобы стабилизировать рынок. Но с другой стороны, это запас, который не находится в рыночном обороте. Никто точно не знает, когда, по какой цене и в каком количестве его начнут реализовывать. Ясно одно: это может случиться уже только в следующем сезоне. Но кому будет адресовано государственное зерно – трейдерам, мукомолам и кому-то еще – неизвестно. Так что чистый рыночный запас к 1 июля не превысит 8,3 млн т.
– Какой баланс экспорта может сложиться к 1 июля, а также в новом сельхозгоду?
– Наш прогноз – 12,5 млн, из них пшеница – 10,8 млн т. А в новом сезоне нельзя исключать, что при формировании урожая в условиях хуже среднемноголетних и падении его сбора ниже 67 млн т государство введет ограничения на экспорт. Тогда под эти ограничения могут подпасть крупные операторы, заключившие долгосрочные контракты на экспорт больших объемов зерна.
Не исключено также, что экспорт будет носить выраженный сезонный характер. В начале уборки, которая стартует в южных регионах, которые самые урожайные и меньше пострадали от потерь озимых, у рынка может сложиться иллюзия вполне благополучного по объемам урожая. На фоне этих ожиданий снизятся внутренние цены, а вывоз зерна начнет расти. Но по мере продвижения на север и восток виды на урожай прояснятся – станет понятно, что урожайность там ниже, а зерна может быть собрано меньше, чем в 2005 г. Тогда укрепятся внутренние цены, и в начале осени экспортные поставки могут пойти на спад.
– В ноябре прошлого года, когда было собрано 6,4 млн т подсолнечника, закупочные цены МЭЗов, по словам крестьян, приблизились к себестоимости семечки. По данным вашего центра, она стоила 4,67 тыс. руб./т, хотя в ноябре 2004 аграриям платили 8,35 тыс. руб./т. Не приведет ли это к тому, что рекордные урожаи подсолнечника сменятся дефицитом сырья?
– Ценообразование на подсолнечник связано с мощностями по его переработке, которые имеются в нашей стране. В прошлом году вплоть до осени все аналитики, в том числе и мы, утверждали, что российские МЭЗы способны освоить максимум 6 млн т семян в год. Но уже в октябре, когда МЭЗы получили 250–260 тыс. т масла, стало понятно, что наши оценки занижены. Чтобы выпустить столько продукции, нужно за месяц переработать 650 тыс. т сырья. В последующие месяцы объемы тоже были сравнимыми. Если эту цифру умножить на 12, то выйдет 7,8 млн т маслосемян в год.
Другими словами, мощности МЭЗов серьезно недооценены. Это очень важно для сырьевого рынка. Даже если учесть, что вместе с соей, рапсом и горчицей в 2005 г. собрали 7,4 млн т масличных, никакого избытка семян нет. МЭЗы способны переварить этот объем. Но прошлый урожай был рекордным за последние годы и вряд ли повторится в этом. И тогда переработчики, в 2005 г. хорошо заработавшие на закупке масличных, в следующем сезоне столкнутся с дефицитом сырья.
– Вы считаете, что в этом году полсолнечника соберут меньше, чем в прошлом. А посевная площадь тоже сократится?
– Есть надежда, что этого не произойдет. В хозяйствах сохранились достаточные запасы семян, правда,не гибридных, а сортовых. Гибридные семена, конечно, более продуктивные и «скороспелые», благодаря им можно получать больше подсолнечника, завершать уборку раньше и с меньшими потерями. Однако они дороже сортовых, причем закупать их нужно у специализированных хозяйств каждый год.
В 2005 г. из-за низких закупочных цен на сырье многие агрокомпании, за исключением крупных холдингов, не смогли приобрести гибриды и теперь будут использовать сортовые остатки. А из-за затянувшейся зимы многие могут не успеть посеять ранние яровые (в первую очередь, ячмень и овес) и тогда станут засевать эти площади подсолнечником. Эти два фактора будут работать на сохранение площадей масличных, которые при благоприятном сценарии могут превысить 5 млн га. В этом случае мы можем получить 4,5–5 млн т.
– Однако «провал» цен в прошлом году ниже 5 тыс. руб./т – для крестьян серьезное основание, чтобы усомниться в целесообразности сохранения и тем более расширения посевов подсолнечника.
– Согласен. И все же не будем забывать, что мощности по переработке масличных явно превышают сырьевые возможности аграриев, что наряду с ценовым «провалом» показал прошлый год. Поэтому крестьяне не могут вечно быть заложниками политики переработчиков. Несмотря на печальный опыт прошлого года, я бы советовал хозяйствам не сомневаться, нужно ли сеять подсолнечник. Давайте лучше подумаем: а что будут делать МЭЗы со своими мощностями, если не получат нужных объемов сырья?
– Пострадают мелкие переработчики. А крупные игроки предпримут, скажем так, согласованные действия, чтобы получить нужное количество семечки по привлекательной для них цене.
– Чтобы этого не происходило, у крестьян должна быть альтернатива в виде, например, продажи масличного сырья экспортерам. Сейчас этому мешает 20%-ная пошлина на вывоз семечки. Ее можно отменить или ввести экспортную квоту, в рамках которой пошлина обнуляется. Но пока такие меры не предпринимаются.
– Но тогда на внутреннем рынке будет острый дефицит сырья.
– Наличие свободных производственных мощностей МЭЗов еще не значит, что весь подсолнечник должен поставляться на внутренний рынок. К тому же мы не говорим о том, что агрокомпании должны непременно вывозить его. Другое дело, что они должны иметь такую возможность, благодаря которой могут выровняться внутренние цены. Тогда переработчики будут иметь в виду, что если они не предложат производителям приемлемую цену за сырье, то оно уйдет трейдерам. Тем более что конкуренция за сырье в будущем обострится, если будут построены новые МЭЗы.